Цитаты А. И. Герцена
Без равенства нет брака. Жена, исключенная из всех интересов, занимающих св мужа, чуждая им, не делящая их, — наложница, экономка, нянька, но не жена в полном, в благородном значении слова.
Частная жизнь, не знающая ничего за порогом своего дома, как бы она ни устроилась, бедна.
Человек, строящий свой дом на одном сердце строит его на огнедышащей горе. Люди, основывающие все благо своей жизни на семейной жизни, строят дом на песке.
Ничто на свете не очищает, не облагораживает так отроческий возраст, не хранит его, как сильно возбужденный общественный интерес.
Все стремления и усилия природы завершаются человеком; к нему они стремятся, в него впадают они, как в океан.
Эгоизм ненавидит все общее, он отрывает человека от человечества, ставит его в исключительное положение; для него все чуждо, кроме своей личности. С эгоизмом об руку идет гордая надменность.
Несчастья приносят ужасную пользу: они поднимают душу, возвышают нас в собственных глазах.
В мире ничего нет разрушительнее, невыносимее, как бездействие и ожидание.
Дружба деятельна: это — единственный вид дружбы, который я понимаю.
Смех — одно из самых сильных орудий против всего, что отжило и еще держится .бог знает на чем важной развалиной, мешая расти свежей жизни и пугая слабых.
Жизнь, которая не оставляет прочных следов, стирается при всяком шаге вперед.
Страдание, боль — это вызов на борьбу, это сторожевой крик -жизни, обращающий внимание на опасность.
Трудных предметов нет, но есть бездна вещей, которых мы просто не знаем, и еще больше таких, которые знаем дурно, бессвязно, отрывочно, даже ложно. И эти то ложные сведения еще больше нас останавливают и сбивают, чем те, которых мы совсем не знаем.
Знание есть сила, и против этой силы не устоят самые окаменелые заблуждения, как не устояла против нее инерция окружающей нас природы.
Разврат, какой бы ни был, истощает душу, оставляет крупинки яда, которые всегда будут действовать.
Уважение к истине — начало премудрости.
Истина доказывается не одним мьшлением, а мышлением и бытием.
Пустые ответы убивают справедливые вопросы и отводят ум от дела.
Книга — это духовное завещание одного поколения другому, совет умирающего старца юноше, начинающему жить, приказ, передаваемый часовым, отправляющимся на отдых, часовому, заступающему его место.
Любовь — высокое слово, гармония создания требует ее, без нее нет жизни и быть не может.
Любовь — пышный, изящный цветок, венчающий и оканчивающий индивидуальную жизнь; но он, как все цветы, должен быть раскрыт одною стороною, лучшей стороной своей к небу.
Любовь и дружба — взаимное эхо: они дают столько, сколько берут.
В науке нет другого способа приобретения, как в поте лица; ни порывы, ни фантазии, ни стремления всем сердцем не заменяют труда.
Наука — сила; она раскрывает отношения вещей, их законы и взаимодействия.
Наука требует всего человека, без задних мыслей, с готовностью все отдать и в награду получить тяжелый крест трезвого знания.
Трудных наук нет, есть только трудные изложения.
У нас не может быть науки, разъединенной с жизнью: это противно нашему характеру.
Убеждения внушаются теорией, поведение же формируется примером.
Страшные преступления влекут за собой страшные последствия.
Нет злейшего страдания, как ничего не делать.
Вино оглушает человека, дает возможность забыться, искусственно веселит, раздражает; это оглушение и раздражение тем больше, чем меньше человек развит и чем больше сведен на узкую пустую жизнь.
Ни слез о потере, ни слез ревности вытереть нельзя и не должно, но можно и должно достигнуть чтоб они лились человечески, и чтоб в них равно не было ни монашеского яда, ни дикости зверя, ни вопля уязвленного собственника.
Все религии основывали нравственность на покорности, то есть на добровольном рабстве.
Религии — это главная узда для масс, великое запугивание простаков, это какие-то колоссальных размеров ширмы, которые препятствуют народу ясно видеть, что творится на земле, заставляя поднимать взоры к небесам.
Самые жесткие, неумолимые из всех людей, склонные к ненависти, преследованию, — это ультрарелигиозники.
Проповедовать с амвона, увлекать с трибуны, учить с кафедры гораздо легче, чем воспитывать одного ребенка.
Нельзя людей освобождать к наружной жизни больше, чем они освобождены внутри. Как ни странно, но опыт показывает, что народам легче выносить насильственное бремя рабства, чем дар излишней свободы.
Беспощаднее инквизитора нет, как совесть.
Тат, кто делает целью одно обуздание страстей, тот дает страстям силу и высоту, которых они не имеют вовсе, — он их ставит соперником разуму. Страсти крепнут и растут именно оттого, что им придают огромную важность.
Хронического счастья так же нет, как нетающего льда.
Полного счастья нет с тревогой; полное счастье спокойно, как море во время летней тишины.
Только труд дает душевное здоровье — упорный, бодрый труд.
Ничего не делается само собой, без усилий воли, без жертв и труда. Воля людская, воля одного твердого человека страшно велика.
Сознается в вине только сильный. Скромен только сильный, прощает только сильный, да и смеется сильный, часто его смех — слезы.
Много может воля человека, ее сила страшна, ей почти нет предела, стоит ей быть чистой, беззаветно отдающейся делу и чувствовать внутри себя океанные течения.
Надобно иметь силу характера говорить и делать одно и то же.
Все стремления и усилия природы завершаются человеком.